Слава, любовь и скандалы - Страница 10

— Разумеется! — Маги удивилась. Ее, конечно, всегда ругали за то, что она всюду носилась с ватагой мальчишек, но они оставались только приятелями, партнерами по шалостям.

— И это к лучшему, — сказала Пола, — во всяком случае, пока. У тебя все еще впереди, а так в Париже начинать лучше всего.

Перед глазами Полы прошло множество девушек, появлявшихся на Монпарнасе и исчезавших. Совсем немногие уезжали на роскошных автомобилях с миллионерами, больше умирали от сифилиса, но чаще всего натурщицы становились женами художников и превращались в настоящих гарпий. Счастье обретали единицы. Но Пола не сомневалась, что еще ни разу ей не доводилось видеть такой многообещающей девушки, как Маги Люнель.

— Да, я собиралась начать новую жизнь в Париже, но только начало оказалось хуже некуда. — Ни сытый желудок, ни внимательная слушательница в лице Полы не помогли Маги забыть о том, что произошло в мастерской художника, которого все называли Мистралем.

— Послушай меня, малышка. Ты должна выбросить Мистраля с его отвратительными манерами из головы. Вава говорит мне, что он гений. Но если это так, то почему он не продал ни одной картины? Что это за гений, если он не может себе позволить питаться в моем ресторане? — Судя по всему, этот факт оставался для Полы мерилом успеха.

— А эта женщина, Кики Монпарнасская, она у вас обедает? — поинтересовалась Маги.

— Эта претенциозная костлявая мартышка не осмелится ступить на мой порог. А зовут ее Алиса Прэн. Тоже мне Кики Монпарнасская! — На лице Полы появилось мрачное и суровое выражение, насколько позволяли ее пухлые щеки. — Так называть себя при том, что она даже родилась не в Париже, это отвратительно…

— Но мне сказали, что она королева среди натурщиц.

— Тебя обманули. Эти люди ничего не знают. Когда-то, и это было не так давно, я была королевой натурщиц. А Алиса Прэн даже рядом с этим званием не стояла. — Пола поджала губы. Она не могла объяснить Маги с ее невинностью, что женщина, называющая себя Кики Монпарнасской, увела у нее не одного, а нескольких любовников. И эта гадина принялась рассказывать о своих «подвигах» всему Монпарнасу.

— Интересно, почему она оскорбила меня? Я не сделала ей ничего плохого.

— Потому что Кики так гордится собой, что просто обязана высмеивать любую женщину, которая попадается ей на глаза. Но она и ее прихлебатели не играют никакой роли. Послушай меня, Маги. Ты не похожа ни на кого. Ты рождена для того, чтобы художники рисовали тебя.

— Рождена? — Маги запнулась. Слова Полы, произнесенные с такой уверенностью, лишили ее дара речи.

— Да, ты рождена быть натурщицей, как колибри рождена искать нектар, как пчела рождена жалить, а цыпленок рожден для того, чтобы его зажарили. Но этот бизнес, эта ярмарка натурщиц на улице, это не для тебя, ты понимаешь? Я познакомлю тебя с художниками, которые будут платить тебе от пятнадцати франков за три часа позирования, они все мои приятели. И кстати, Мистраль заплатил тебе? Нет, разумеется, он не дал тебе ни гроша. Меня это не удивляет. Но теперь ты будешь работать только за максимальную плату. Разумеется, тебе надо сначала кое-что усвоить, но я всему смогу тебя научить. Все дело в том, чтобы уметь без стеснения раздеваться. Но ведь это не так уж и сложно, ей-богу? Видишь ли, художники просто обязаны знать, как устроены женщины. Так что они нуждаются в нас больше, чем мы в них.

— Правда? — В голосе Маги слышалось неприкрытое изумление.

— Конечно. Ты только представь, Маги. Уже несколько веков художники гоняются за самой обычной вещью, обнаженным женским телом. Ничто не отражает с такой точностью сильные и слабые стороны художника, как нагая натура. Если человек не может написать обнаженную женщину, всем сразу ясно, что он не художник.

— Константин Моро никогда не говорил нам об этом. Он только один раз сказал, что Ренуар захотел бы написать меня.

— Возможно, Моро хотел сохранить работу. Иначе, что бы вы, школьницы, рассказывали дома? Итак, я предлагаю заняться твоей карьерой. И я не просто устрою тебе несколько сеансов позирования. Я хочу, чтобы ты заткнула за пояс эту невыносимую, отвратительную Алису Прэн, имевшую наглость вообразить, что она может занять мое место только потому, что моя молодость прошла и я прибавила пару килограммов. Мое место! Она не умеет смотреть в будущее, но я-то знаю, что придет день, когда ее молодость тоже уйдет, и даже твоя молодость, моя семнадцатилетняя голубка, останется позади. Но до тех пор мы еще славно проведем время. Что скажешь, Маги?

Прежде чем девушка успела ответить, Пола предупреждающе подняла руку:

— Ты уверена, что хочешь этим заниматься? Я не стану даром тратить мое время. Это скучная работа, тебе все время либо слишком холодно, либо слишком жарко. И потом, позировать намного тяжелее, чем ты себе представляешь. Тебе будет хотеться заплакать от боли, но клиент не должен подозревать об этом. Ты можешь пошевелиться только через полчаса. Десять минут перерыв, и снова за работу. Ну так что? Заставим Алису Прэн пожалеть о том дне, когда она оскорбила тебя? В атаку?!

— О да! Да, пожалуйста. — Горя от нетерпения, Маги случайным жестом уронила стакан с чаем на пол. Совершенно неожиданно после утреннего фиаско ее мечта предстала перед ней в новых сияющих одеждах. Маги показалось, что достаточно одного движения, и Париж будет лежать у ее ног. В конце концов, разве имеет значение, что Ренуар уже умер?

4

— Послушай меня, Маги Люнель, — сурово произнесла Пола. — Ты когда-нибудь видела яйцо в юбке?