Слава, любовь и скандалы - Страница 97

Она просмотрела текст, затаив дыхание от страха. До последних дней нигде не было ни единого упоминания о Фов. Сама Маги узнала о рождении внучки через три недели после знаменательного события… Тедди написала ей только из Сен-Тропеза. Маги была так шокирована, так разгневана, что не ответила ей. А теперь и отвечать было некому… Маги стало так больно дышать, что она едва нашла в себе силы не бросить журнал.

Вот оно. Во втором столбце. Журналисты нашли запись о рождении в ратуше Авиньона. Фов Люнель, enfant adulterine. Ребенок, родившийся от внебрачной связи лица, находящегося в законном браке, таков был социальный статус ее внучки. По французским законам такого ребенка отец не может признать. Это определение не имело ничего общего со статусом внебрачного ребенка, чьи родители могли бы пожениться, если бы захотели, и отец имел право дать ребенку свою фамилию, не вступая в брак с его матерью.

Тедди стала американской гражданкой в то время, когда гражданство получила ее мать. Но Маги знала, что достаточно репортерам порыться в записях парижской ратуши, и они найдут похожую запись: Теодора Люнель, enfant adulterine. Что ж, хотя бы это ищейки не раскопали.

Маги закрыла журнал, не дочитав статью до конца. Какая разница? Какое это может иметь значение теперь, когда Тедди больше нет? Тедди умерла, ее красивая, мечтательная, беззаботная, ласковая девочка… Маги незачем больше опасаться за нее, с ней уже ничего не может случиться.

Малышка на руках у Маги проснулась. Ее глазки, ясные, дымчато-серые, казались бездонными. Она посмотрела на Мага с пугающей сосредоточенностью. Девочка дважды моргнула, ярко-рыжий хохолок вздрогнул, но так как со стороны Маги ничего не последовало, она издала громкий писк. Пока Маги искала бутылочку с молоком в объемистой сумке, она вспомнила поговорку: «Бог троицу любит». Магали Люнель. Теодора Люнель. И вот теперь Фов Люнель.

Девочка закричала так громко, что все пассажиры обернулись. Маги ответила им свирепым взглядом. Этим людям что, заняться больше нечем? Или они думают, что она даст внучке холодное молоко?

— Послушай меня, ты, маленький ублюдок, — прошептала она Фов, — замолчи немедленно. Я сейчас дам тебе поесть. — Ребенок мгновенно перестал плакать. — Ах вот как. Значит, тебе больше нравится слушать, чем есть? Что ж, это по крайней мере признак ума. Возможно, ты станешь той, кому повезет.

Маги подозвала служащую, чтобы та подогрела бутылочку, а тем временем, нежно прижимая к себе Фов, принялась напевать ей колыбельную, половину слов в которой она не помнила. Откуда она знает эту песню? Маги пела по-французски, как ее бабушка, Сесиль Люнель.

21

— Как ты себе это представляешь? — обратилась Маги к Дарси. — Ребенок еще не умеет ходить. Разве она сможет играть с пандой в два раза больше ее самой?

— Я не смог устоять. Я проходил мимо магазина и увидел игрушку в витрине…

— Это ловушка для таких, как ты. Они наверняка продают полдюжины каждую субботу.

— Ничего подобного. Это выставочный экземпляр. Те, что в магазине, намного меньше, — с гордостью заявил Дарси. — Я проверял.

— Что ж, я положила медведя в манеж, и, так как с тех пор из комнаты не раздалось ни звука, надо полагать, панда ей понравилась. Ты обеспечил мне полчаса покоя. Будем наслаждаться тишиной, пока у нас есть такая возможность.

Прошел год с тех пор, как Маги привезла Фов из Франции. Они с Дарси сидели в роскошной гостиной ее только что отделанной новой нью-йоркской квартиры на Пятой авеню. Комнату обставляли с таким расчетом, чтобы у сидящих в ней создавалось впечатление, что за окнами расположен огромный парк поместья в георгианском стиле где-нибудь в Девоне. Квартира занимала половину этажа одного из самых безупречных зданий Манхэттена. Этот жилой дом на Ист-Сайде гарантировал отличную родословную всех, кому удалось здесь поселиться.

Маги решила: чтобы должным образом воспитать и вырастить девочку, чье незаконное происхождение отметила вся мировая пресса, она должна обеспечить себе достойное положение и окружение. В свое время Маги спрятала Тедди в немодном Вест-Сайде, определила в непрестижную школу «Эльм», но с Фов она поступила с точностью до наоборот. У ее внучки будет положение с самого начала. Все всё о ней знают. Отлично! Раз Мистраль — отец Фов, пусть это окажется для девочки преимуществом. Дочь одного из самых известных в мире художников, внучка и единственная наследница Маги Люнель, владелицы агентства «Люнель», Фов станет известной персоной еще в колыбели!

Маги часто говорила себе, что не стоило так суетиться. Она стала самой заботливой бабушкой на свете, но Фов и без ее забот обладала удивительной способностью располагать к себе людей. Стоило ей засмеяться, как даже незнакомые люди бросались выполнять ее требования. Девочка не любила, когда ее долго держали на руках. Она вырывалась, а освободившись, сразу же отправлялась изучать окружающую ее обстановку. Она обожала новые лица, новые предметы, все незнакомое. Она могла бы оказаться рядом с ядовитой змеей или злющей огромной собакой и все равно отправилась бы «знакомиться» с ними, повизгивая от восторга.

Фов ничего не боялась и не признавала никаких ограничений. В год и два месяца она приходила в бешенство от того, что еще не умела как следует ходить. Она трясла прутья своего манежа, как рассерженная обезьянка, выкрикивая все слова, которые знала. А словарный запас у нее был внушительный. Когда ее выпускали на пол, она передвигалась на четвереньках с невероятной быстротой, не обращая внимания на препятствия. Поэтому столы, лампы, пепельницы летели на пол, но она только от души смеялась, радуясь устроенному шуму. Если падающий предмет ударял ее, малышка плакала недолго. Жизнь слишком интересна, чтобы тратить ее на слезы. Слезы ярости лились дольше, но все равно лишь до того момента, пока на глаза Фов не попадалось что-нибудь новенькое.